|
К числу самых удивительных достижений
юного города следует отнести быстрое становление его самостоятельной
полнокровной умственной жизни, невозможной без книг. Некоторые книжные
коллекции Одессы, как, например, западноевропейские издания второй половины
XVIII века, без преувеличения, имеют мировое значение.
Книги, издававшиеся в конце XVIII - первой половине XIX в., по цене
были доступны преимущественно состоятельным людям. В то же время жесткий
контроль над литературой приводил не только к ограничению ее печатания
внутри страны, но и к запрещению ввоза иностранных изданий без предварительной
цензуры. Вот почему учреждение цензурного комитета в Одессе (наряду
с Петербургом, Ригой и Ревелем) в 1796 г., т. е. всего через два года
после основания города, можно рассматривать как положительный фактор.
Книги и журналы, прибывавшие из Италии, Франции, Германии, Испании,
Англии и других стран Европы, пользовались в городе спросом. Поэтому
некоторые из купцов стали привозить для продажи литературу, изданную
в обеих столицах империи и за границей. Одними из первых были русский
купец Ширяев и француз Рубо, открывшие соответственно русскую и французскую
книжные лавки.
Конечно, цензура служила существенным препятствием для ввоза литературы.
Иногда это доходило до нелепости. Так, одесский цензор Орлай в 1828
г. запретил ввоз географического словаря Мак-Карта ("Noweau dictionnaire
geographique universelle"), изданного в Париже в 1824 г., только
потому, что на 1092 странице была помещена одна фраза относительно смерти
Павла I: "Этот государь пал жертвой заговора". Другая книга,
"Пособие для игр", опубликованная в Париже в 1827 г., была
запрещена Орлаем ввиду того, что "отроки, которые занимаются попеременно
новыми играми, привыкши в детстве к таким новостям, в возмужалых летах
ищут другого образа жизни, сообразно коему желают других законов и проч.".
Но - несмотря ни на какие распоряжения правительства и жесткую цензуру
- литература, разрешенная и запрещенная, в Одессу поступала, и поступала
в большом количестве. Подвергнуть цензурной проверке личные книги всех
прибывших в одесский порт было делом непростым, да и физически невозможным.
Тем более, что либерально настроенные Ришелье, Ланжерон и Воронцов "закрывали
глаза" на отсутствие в этом вопросе должного контроля на таможне.
Более того, эти первые лица, призванные хранить "устои государственных
интересов", показывали пример совсем другого рода. Они не только
перевезли в Одессу свои ценные библиотечные собрания, где имелось немало
изданий, о которых даже упоминать было строжайше запрещено, но и выписывали
из-за границы современную им литературу в значительном количестве. Нет
нужды говорить, что проверке и задержке со стороны нижестоящих лиц данные
издания не подвергались.
Будучи людьми широко образованными, Ришелье, Ланжерон и Воронцов соответственно
подбирали себе в помощники умных людей обширных познаний, являвших собой
пример подлинной европейской культуры. Так, замечательными книжными
собраниями владели адъютант Ришелье, известный всей просвещенной Европе
археолог И.А. Стемпковский, первый директор музея истории и древностей
И.П. Бларамберг, чиновники канцелярии Воронцова: Казначеев, Левшин,
Брунов, Туманский и др. Многие из этих личных собраний со временем дарились
или завещались владельцами городу, составив поистине золотой фонд в
собраниях современной Научной библиотеки Одесского Национального университета
и Одесской государственной научной библиотеки им.А. М. Горького.
При различных клубах, научных обществах и учебных заведениях, как правило,
также создавались свои библиотеки. Благодаря книгам еще на заре становления
Одессы юный родственник и адъютант Ришелье - - Луи-Виктор Рошешуар,
живший в городе с 1804 по 1812 год, - смог заняться самообразованием
на достаточно высоком европейском уровне: "Город Одесса, - писал
он в своих мемуарах, - обладая замечательной библиотекой, предоставил
мне необходимые книги, и в свободные минуты я изучал литературу французскую,
английскую, итальянскую и русскую; я говорил бегло на этих различных
языках; наконец, я изучил древнюю и новую историю".
Из собраний научной литературы первой половины XIX в. несомненное первенство
принадлежало библиотеке Одесского общества истории и древностей, учрежденного
в 1839 г. Библиотека общества отражала, прежде всего, основные задачи,
стоявшие перед данным научным объединением, а это была "разработка
истории, географии и статистики Новороссийского края". В этой библиотеке,
размещавшейся при музее, были собраны книги и периодические издания
по истории, географии, этнографии, археологии, нумизматике, языкознанию,
сфрагистике и целый ряд других разделов литературы на русском, европейских
и древних языках.
Среди многочисленных учебных библиотек особо выделялась библиотека Ришельевского
лицея, начало которой положили книги, подаренные герцогом Ришелье, а
также литература, закупаемая на доходы от имения герцога в России, пожертвованные
им в пользу лицея. К середине XIX в. эта библиотека была одной из лучших
и крупнейших среди аналогичных собраний в империи, насчитывая более
30 тысяч томов на русском и европейских языках.
Но подлинным примером просветительства Одесса стала с учреждением в
1829 г. Одесской городской публичной библиотеки, первой в Украине и
второй в тогдашней Российской империи. В этом отношении город опередил
и подавляющее большинство западноевропейских и североамериканских городов.
Устав библиотеки позволял пользоваться ее литературой всем желающим
-независимо от имущественного положения и звания. Для указанной эпохи
это было истинно прогрессивным, демократическим шагом.
Если исходить из того, что книги - лучший, если не главный, индикатор
духовности и умственного развития общества, то следует признать, что
в юной Одессе он указывал на очень высокий уровень. Даже беглого очерка
о первых книжных собраниях Одессы достаточно, чтобы понять, почему уже
к середине XIX в. писать о городе "провинциальный" почиталось
признаком дурного тона и высокомерия, ибо неслучайно многие выдающиеся
умы своего времени за честь почитали поработать здесь. И дело вовсе
не в количестве, но в полноте и разнообразии книжных фондов юного города.
Если к этому добавить, что в Одессе первой половины XIX в. находилось
знаменитое библиотечное собрание Воронцовых, представляющее собой одно
из крупных явлений в мировой культуре XVШ - XIX в. в., или, например,
бесценная библиотека графа Строганова, то можно согласиться с единодушными
утверждениями прошлого столетия о том, что Одесса - город истинно европейский.
Преобразование Ришельевского лицея в Новороссийский университет в 1865
году открыло качественно новый этап в становлении отечественной науки.
Пожалуй, вряд ли состоялось бы это, без преувеличения, поразительное
явление мирового масштаба вне тех драгоценных книжных собраний, которые
привлекли к себе лучшие умы своего времени. Менделеев, Пирогов, Мечников,
Сеченов, Григорович, Зелинский, Виппер, Трачевский - вот имена, которые
принесли истинную славу юному городу. Ту славу, которой может позавидовать
любой самый известный научный центр.
И вот что любопытно: о том, на каком положении находился старший библиотекарь
Новороссийского университета, говорит уже тот факт, что его зарплата
была самой высокой в университете, даже относительно зарплаты ректора.
И трудно себе представить, чтобы подобное положение в XIX в. вызывало
у кого-либо непонимание, как это нередко имеет место быть в наши дни.
Вообще следует подчеркнуть, что Одессе необыкновенно повезло с профессионалами
книжного дела и в прошлом, и в настоящем.
Естественно, что отнюдь не вся литература, собранная в Одессе в так
называемый "дореволюционный период", дошла до нашего времени.
Здесь можно говорить о потере целых пластов литературных памятников,
которых не щадило ни время, ни, что самое страшное и омерзительное,
люди. Особенно печальна в этом отношении судьба церковнославянских изданий,
в том числе и рукописных.
Но. как бы то ни было, фундамент одесских книжных собраний сохранился.
Более того, можно утверждать, что города Восточной Европы, которые обладали
бы подобными древними фондами, перечисляются буквально на пальцах одной
руки. А это уже весомый залог того, что отечественное историческое самосознание
возродится в нашем двадцать первом веке, а память о людях, собравших
и сохранивших для Одессы - да и для всего цивилизованного мира - драгоценнейшие
издания прошлых столетий, не угаснет в неблагодарности потомков.
|
