После закрепления России на территории между Бугом и Днестром, Южная Украина оказалась как бы в эпицентре политической жизни Европы. И это вполне закономерно, так как вопрос стоял не только, вернее, не столько об очередном территориальном перераспределении, сколько о начале качественно нового этапа европейской торговли, что делало данную проблему жизненно важной для большинства государств Европы, как великих, так и второстепен­ных. Именно через призму так называемого Очаковского вопроса рассматривались многие острые международные проблемы начала 90-х гг. XVIII в., следствием чего явилась глобальная перегруппировка политических сил на континенте.

В одной из своих записок Екатерина II процитировала полюбившуюся ей китайскую поговорку: "Не следует пренебрегать уменьшением могущества наших соседей". Пожалуй, ни одному из государственных деятелей нового времени не удалось со всей полнотой и убедительностью продемонстрировать данное утверждение на практике, как это сделала русская императрица. Некогда окруженная могущественными соседями, Российская империя за годы царствования Екатерины получила в лице своих бывших грозных противников либо сошедшие на второстепенные роли державы, правители которых чутко и подобострастно прислушивались в каком настроении пребывать изволит царица, либо вовсе вычеркнутые с политической карты Европы. А ведь в числе таких соседей оказались Крымское ханство и Польша, где помнили, как их войска пировали в Москве. И вот переменчивость фортуны. Территории некогда самых опасных соседей русского государства, Крымского ханства и частично земли отошедшие к России после первого раздела Польши в 1772 г., стали главным делом внутренней и внешней политики русской царицы. Ибо именно здесь, создавая Новороссийский край, Екатерина II должна была продемонстрировать перед лицом всей Европы созидательность своей политики. А это было уже вопросом чести и престижа, как в целом государства, так и ее лично.

Впрочем, было бы ошибочно утверждать, что южная политика Екатерины строилась исключительно на честолюбии и тщеславии императрицы и ее окружения. Отнюдь нет. Выход к Черному морю и вовлече­ние плодородных районов Украины в полнокровную экономическую жизнь Европы представлялось делом исключительно важным для всех стран. Это была объективная потребность, имевшая в европейском торговом балансе, без преувеличения, революционное значение, выводя товарообмен между Восточной и Западной Европой на качественно новую ступень развития. И хотя эта международная тенденция в будущем далеко не была единственным условием и залогом процветания Одессы в XIX в., но, как мы увидим, удивительно быстрое бурное развитие города произошло во многом благодаря ей. Если уместно подобное образное сравнение, то можно сказать, что еще за несколько лет до своего основания, Одесса уже имела своеобразный ракетоноситель, который должен был вывести ее за считанные десятилетия на орбиту самых процветающих городов Европы. Но не будем забегать вперед и вернемся к событиям, которые определили государственную принадлежность территории, предназначенную волею судьбы Одессе.

В декабре 1790 г. русские войска и казаки Черноморского войска под командованием А.В. Суворова штурмом овладели крупнейшей турецкой крепостью Измаилом. Это было едва ли не самое кровопролитное сражение в XVIII в., в котором турки потеряли 26 тыс. убитыми и 9 тыс. пленными. С стратегической точки зрения выход русской армии к Дунаю и взятие Измаила должно было стать решающим в войне с Турцией.

Преследуя поставленные цели, Екатерина II через своих представителей тут же предложила Османской империи заключить мир, соглашаясь вернуть занятый русскими войсками Буджак с Измаилом. Однако весной 1791 г. разгорелся острейший международный конфликт, вошедший в историю как "Очаковский кризис", и нередко называемый в литературе борьбой кита и медведя, т.е. противоборством сильнейшей на континенте России с самой могущественной морской державой того времени - Великобританией.

Англия не была заинтересована в закреплении России на Черном море. Безраздельно господствуя в Балтийском море, британский флот до этого момента имел полный контроль над всем восточноевропейским экспортом. Обеспечивая собственную промышленность жизненно необходимыми товарами и сырьем, а также перепродавая их в другие страны, Англия стремилась к сохранению своих преимуществ. Вот почему 22 марта 1791 г. британский кабинет министров принял на своем заседании ультиматум России. Если последняя откажется вернуть Очаковскую область Турции, то Великобритания и союзная ей Пруссия объявляли войну.

Нельзя сказать, что британская угроза не подействовала на Петербург, ибо подавляющая число членов русского правительства, включая и фаворита императрицы князя Г.А. Потемкина, полагали, что требованиям Англии придется уступить. Однако Екатерина II проявила политическую твердость. В этом неоценимую услугу ей оказал российский посланник в Лондоне Семен Романович Воронцов, отец будущего Новороссийского генерал-губернатора Михаила Семеновича Воронцова. Используя традиционные и нетрадиционные методы, российский дипломат сумел поднять общественное мнение английской нации против войны из-за Очаковской области, и заставить британское министерство отказаться от своих требований России.

Таким образом летом 1791 г. Турция оказалась без поддержки извне и вынуждена была запросить мир. В октябре этого года в Яссах начались мирные переговоры, которыми руководил со стороны России канцлер Александр Андреевич Безбородко.

29 декабря 1791 г. (9 янв, 1792 г.) был заключен Ясский мирный договор. От России его подписали Самойлов, Дерибас и Лашкарев, от имени Турции - Абдула-эфенди, Ибрагим Исмет бей и Мехмед-эфенди. Так завершилась русско-турецкая война 1787-1791 гг., а Очаковская область, на территории которой в скором времени суждено было появиться Одессе, приобрела новый государственный статус. Завершающая точка в многолетней борьбе за Северное Причерноморье была поставлена.

Еще не успели отгреметь в Петербурге праздничные салюты по поводу успешно завершенной войны, как 26 января 1792 г. именным указом Сенату "о присоединении земли, между рек Буга и Днестра лежащей, к Губернии Екатеринославской", Екатерина II определила административную принадлежность этой территории.

К тому времени вся Южная Украина входила в состав Новороссийского края, вверенного с 1774 по 1791 г. князю Г.А. Потемкину. После смерти последнего, ему на смену был поставлен новый фаворит императрицы, Платон Александрович Зубов. Больше всего в жизни ценивший драгоценные камни, а потому и называемый при дворе "бриллиантовый князь", Зубов отнюдь не блистал ни умом, ни талантами, ни усердием. Формально управляя из северной столицы обширными южными территориями, он, фактически, переложил все бремя забот о крае на Екатеринославского губернатора Василия Каховского.

Исполняя предписание царицы, генерал Каховский весной 1792 г. лично осуществил экспедицию в Очаковскую область, о результатах которой доложил в Петербург в мае и сентябре этого года. Нам особенно любопытны его заметки относительно Хаджибея, где первоначально планировали сделать поселение для вольнонаемных матросов, служивших в Средиземноморской флотилии: "Аджибей, назначенный Вашим Императорским Величеством для обитания служивших в Средиземном море на флотилии, лежит на возвышенном и приятном месте. Вода в колодцах пресная и хорошая... От развалин бывших тут строений, камня много. Оного будет достаточно на построение при первом случае домов для ожидаемых к обитанию в сем месте".

Каховский предложил разделить всю область на четыре уезда, с соответствующим строительством четырех уездных городов. Однако Хаджибей в этот список не вошел, хотя генерал и отметил его удобное местоположение. Впрочем, следует отметить, что в это время на юге России возникновение любого населенного пункта нередко сопровожда­лось пышным указом о строительстве города, десятки, если не сотни из которых не только городами, но и крупными селами не стали. Порой дело доходило до нелепости, когда на карте империи конца XVIII в. обозначался город, а в реальности на указанном месте находилась небольшая деревушка с несколькими десятками жителей, а то и таковых не было.

Близость границы с Турцией продиктовала необходимость строительства военных укреплений. С этой целью в июне 1792 г. решено было начать строительство так называемой днестровской линии, в которую должны были войти пять крепостей: 1) "Средняя крепость", /будущий Тирасполь/, 2) Гаджидерская /Овидиополь/, З) Гаджибейская /Одесса/, и две около Очакова, непонятно почему включенные в днестровскую линию.

Закладка Хаджибейской крепости состоялась 10 июня 1793 г, Соответственно в это же время началось и обустройство гавани для гребного флота. Непосредственное руководство строительством крепости и гавани возлагалось на незадолго до этого получившего звание вице-адмирала О.М. Дерибаса и подполковника инженерной службы Ф.П. Деволана. Общий контроль за всеми работами на Днестровской линии был поручен А.В. Суворову, возглавившего учрежденную в Херсоне Экспедицию строения южных крепостей.

Крепость рассчитывалась на 2000 человек гарнизона при 120 орудиях. Находилась она на территории нынешнего парка им Т.Г. Шевченко, примерно на том месте, где до наших дней сохранились остатки карантинной стены. Формально крепость просуществовала вплоть до 1811 г., но в действительности она прекратила свое существование в сентябре 1803 г., когда по приказу герцога Ришелье ее строения были используемы под карантин, с соответствующей перестройкой двух ее казарм инженер полковником Ферстером.

Впрочем, уже летом 1793 г, развернулись события, которые резко изменили все планы относительно Хаджибея, поставив его в центр политической жизни Южной Украины.

Еще Г.А. Потемкин понял невыгодность Херсона в качестве главного порта на Черном море. Скованный в зимние, месяцы льдом, Днепр и лиман не были безопасны для навигации и весной, когда река выносила льды, опасные для деревянных корпусов кораблей. Аналогичные неудобства представлял собой и возникший в устье Буга в 1789 г. Николаев. Кроме того, данные порты были удалены на значительное расстояние от моря и проход через мелководные устья крупнотоннажных судов был затруднен. План Потемкина, вынашиваемый им в конце жизни, соорудить порт на острове Тендра, в 40 км от Кинбурна, также был явно неудачен. Так как строительство в песчаном грунте, сооружение обводных каналов, мелководье и сильные подводные течения требовали огромных затрат и усилий. Поэтому в 1793 г. правительство распорядилось продолжить гидрографические изыскания вдоль черноморского побережья всей Очаковской области, вплоть до устья Днестра.