"Приманчивые и корыстолюбивые предубеждения не укоснили возникнуть и, напрягая усилия свои возродить недоверчивость и затмить важное сие предприятие, вопияли о невозможности приведения сего в действо; но твердость духа и усердие тех, на коих возложено руководство к произведению работ, противостояли буре сей и устроение возымело свое начало 1794 года августа в 22 день".

ФРАНЦ ДЕВОЛАН

 

 

К январю 1794 г. императрица уже сделала свой выбор, о чем свидетельствует секретный рескрипт на имя Дерибаса от 16 января 1794 г., на который, почему то, мало обращали внимание исследователи. В этом рескрипте Екатерина II , ожидавшая новой войны с Турцией, предписывала командующему Черноморским гребным флотом привести его в полную боевую готовность: "так, дабы в апреле месяце можно было соединить все части оного в Аджибее, где и ожидать могущего последовать разрыва, как в таковом месте, в котором в одну сторону можно надзирать за лиманом днепровским и закрывать его, а в другую простирать примечания на устья дунайские, к коим тот час после разрыва и плавание ваше направить удобнее от порта сего".

Ожидавшийся разрыв с Турцией не произошел, так как конфликт удалось отрегулировать дипломатическим путем. Взвесив еще раз все аргументы за и против, Екатерина II 27 мая 1794 г. издает два рескрипта на имя Дерибаса и Платона Зубова о строительстве города и порта в Хаджибее. С этого дня проект Дерибаса и Деволана обрел силу закона.

Рескрипт на имя Дерибаса широко известен, но мы приведем документ на имя Зубова, подписанный в тот же день. Вот его дословный текст: "Желая распространить торговлю Российскую на Черном море и уважая выгодное положение Гаджибея и сопряженные с оным многие пользы, признали Мы нужным устроить тамо военную гавань, купно с пристанью для купеческих судов. Устроение гавани сей возложили Мы на вице-адмирала де-Рибаса и Всемилостивейше повелели быть ему главным начальником оной, где и гребной флот Черноморский, в его команде состоящий, впредь иметь будет главное расположение; работы же производить под надзиранием генерала графа Суворова-Рымникского, коему препоручены от Нас все строения укреплений и военных в той стране заведений, придав ему в пособие инженер подполковника Деволана, коего план города и пристани Гаджибея утвердив, повелели приступить, не теряя времени, к возможному и постепенному произведению оного в действие. По таковом расположении, повелеваем открыть свободный вход в Гаджибейскую гавань, купеческим судам, как Наших подданных, так и чужестранных держав, коим в силу трактатов с Империей Нашей существующих, можно плавать по Черному морю, дозволяя привозить и нагружать для вывоза товары законами не запрещенные, с платежом пошлины по черноморскому тарифу. Устроение таможни и карантина почитаем Мы необходимо нужным; а потому и не оставте поднести штаты оным к Нашему утверждению с сметами потребных для таможни и карантина строений. Впрочем надеемся Мы, что конечно не оставите способствовать вице-адмиралу де-Рибасу в деле на него возложенном, всеми зависящими от вас средствами, дабы сие благое предположение Наше, могло вскоре получить свое событие".

Тотчас по получению рескрипта Дерибас энергично приступил к подготовительным работам. Соответствующим распоряжением от 30 мая на имя Каховского, Зубов приказал выделить для будущего города 29500 десятин удобной и 1200 десятин неудобной земли. В свою очередь Дерибас получил возможность использовать строительные материалы и инструменты, находившиеся в Очакове.

В то время, когда Екатерина подписывала рескрипт, где указывалось, чтобы работы производились под надзиранием А.В. Суворова, в Польше вспыхнуло мощное народное восстание, возглавленное Тадеушем Костюшко. Поэтому, по приказу фельдмаршала Румянцева, в конце мая 1794 г. Суворов был отправлен к польской границе, а в скором времени был назначен командующим русскими войсками для подавления этого восстания, и более к своей должности на юге не возвращался. Вот почему Дерибасу пришлось в большей степени контактировать с командующим войсками в крае генерал поручиком князем Григорием Семеновичем Волконским (отец будущего декабриста князя Сергея Волконского).

22 августа (2 сент.) 1794 г. состоялась торжественная закладка нового города и порта. Для освещения строительства в Хаджибей специально прибыл митрополит Екатеринославский и Таврический Гавриил. В этот день были заложены фундаменты : I) Большого мола; 2) Малого жете, т.е. гавань для гребных судов; 3)Эллингов и верфи для починки судов; 4) Двух пристаней для купеческих кораблей; 5) Двух церквей во имя св. Николая и св. Екатерины, а также была проведена первая борозда для фундаментов городских строений.

Одна из старых легенд гласит, что едва успели вбить первые сваи в порту, как в заливе показались 7 турецких торговых кораблей с фруктами и вином, просивших в обмен пшеницу и муку, так как в Турции в 1794 г. был сильный неурожай. И хотя эта легенда документально не подтверждается, но она удивительно точно отражает предназначение нового города с момента его рождения - мирная торговля, а не вооруженное противостояние.

По приказу Дерибаса была учреждена специальная Экспедиция для строения города и порта, начальником которой вице-адмирал назначил Деволана. Ближайшими помощниками Франца Павловича были назначены инженер-капитан Федор Кейзер, капитан-лейтенант Николай Дзивович и секунд-майор Петр Небольсин - люди деятельные, энергичные и знающие. Приступая к строительству портовых сооружений, Деволан прежде всего поставил задачу возвести мол, чтобы "доставить убежище и потребные выгоды для судов, которые только от западных, восточных и северо-восточных ветров терпели беспокойства". Причем, Деволан опирался в этом на опыт строительства средиземноморских портов Италии: "Для того признано за нужное, - писал он впоследствии, - соображаясь с гаванями Неаполя, Ливорны, Анконы и Генуи, построить мол, и произведя в рассуждении сего надлежащие рассмотрения. удостоверились, что мол сей доставит все прочие удобства...".

Собственно город с 1794 г. делился на два форштадта - Военный и Греческий, сами названия которых говорят о первоначальном их смысле. Военный форштадт включал в себя 52 квартала, поделенных на 560 участков; Греческий состоял из 65 кварталов, включавших в себя 720 участков. Естественно, что улиц, а тем более их названий, еще не было. Поэтому кварталы обозначались цифрами. Например, Дерибас первым получил открытый лист на владение 1-ым и 5-ым кварталом в Военном форштадте. А всего в 1794 г. было выдано 159 открытых листов на владение городскими участками, главным образом военным, государственным служащим и купцам.

Благодаря взаимопониманию Дерибаса и князя Волконского для казенных работ ежедневно выделялось около тысячи солдат. Сама природа благоприятствовала первостроителям, когда ранняя и суровая зима сковала льдом прибрежную полосу моря, что значительно облегчало проведение работ в Хаджибейском заливе. Сохранились любопытные расценки этих работ. Так, "произведение свайной бойки" близ берега оплачивалось по 40 коп. за каждую сваю, а дальше от 50 до 75 коп. Деньги хоть и не очень большие, заметим, но и не столь маленькие, как может показаться.

Если вспомнить историю построения Петербурга в начале XVIII в., то вся тяжесть бремени строительства тогда легла на плечи простых русских солдат, крестьян и пленных запорожцев. Огромная мощь и ресурсы государственной машины обеспечивали неуклонное воплощение плана Петра I по возведению новой северной столицы империи. Подобными преимуществами Хаджибей не располагал. Достаточно сказать, что на строительство в 1794 г. было выделено всего 38 тыс. руб., да и те были по большей части из сэкономленных Дерибасом сумм, предназначенных для флотилии. Всего на строительство порта по представлению Платона Зубова было ассигновано 1.993.025.руб.68. 3 / 4 копейки. Причем, данная сумма разделялась сроком на пять лет и последнее ассигнование предполагалось произвести в 1799 году. Однако со смертью Екатерины в октябре 1796 г. финансирование было прекращено и Одесса должна была обустраиваться за счет собственных ресурсов.

В декабре 1794 г. вице-адмирал Дерибас выехал в столицу, вверив Хаджибей под надзор инженер-капитана Кейзера. А 10 января 1795 г. императрица подписала документ , в котором, в частности, предписывалось создание “в городе Одессе, запасного соляного магазина, в коем полагается содержать миллион двести тысяч пудов соли”. Это было первое официальное упоминание нового названия города.

Когда и кем было предложено переименовать Хаджибей в Одессу с документальной точностью установить не удалось, ввиду того, что в архивах какие либо документы на этот счет отсутствуют. Правда, как и водится в подобных случаях, отсутствие исторически достоверного материала восполняется домыслами и легендами, с чем в Одессе недостатка не наблюдалось никогда. Но из всех вероятных, маловероятных и совсем невероятных исторических анекдотов на сей счет, несомненно, выделяется следующий. На одном из придворных балов по случаю Рождества, следовательно, не позднее конца декабря 1794 г., некто (здесь идут вариации от митрополита Гавриила и Дерибаса до представителей Академии наук) предложил назвать новый город Одессос, в честь древнегреческого поселения в Северном Причерноморье. Императрица закапризничала, почему все названия городов на юге в мужском роде, и таким образом появилось на свет слово Одесса. Надо сказать, что последнее маловероятно, слишком нехарактерно и непохоже на Екатерину, да и города с женским окончанием в Новороссии были, например, Евпатория и Феодосия.

Но обратим внимание на то, что большинство исторических анекдотов, а их десятки, приписывают возникновение названия города на придворном балу, и что первоначальную основу связывают, как правило, с древнегреческим Одессосом. Следовательно, устная традиция должна иметь под собой основу.

Но, так это или нет, повторимся, с достоверностью сказать невозможно. Впрочем, нет худа без добра, ибо поиски истинного смысла наречения Одессы подвигли многие поколения одесситов подзаняться этимологией и пофантазировать вволю.

Второе упоминание Одессы в официальных документах встречается в указе Екатерины II об учреждении Вознесенской губернии. Эта искусственная, а потоку недолговечная административная единица являлась детищем Зубова, которому не давали покоя лавры Потемкина. "Одесса, татарами Гаджибей именованный" , упоминается в указе в качестве одно­го из приписных городов Тираспольского округа учреждаемой губернии. И хотя роль Одессы в тот период была еще весьма скромной и ничем не примечательной, рождение города состоялось. Ведь не случайно говорят, что Одесса не знала детства, шагнув сразу из младенчества в зрелость. Тем весомее и значительнее представляются в исторической перспективе первые шаги, сделанные городом на пути к своему экономическому, торговому и культурному величию "золотого" века.