В ноябре 1815 года именным указом Александра I генерал от инфантерии Александр Федорович Ланжерон был назначен градоначальником Одессы и Новороссийским генерал-губернатором и занимал этот пост вплоть до мая 1823 года. Впрочем, одесским градоначальником Александр Федорович был лишь до 1820 г., испросив высочайшее разрешение разделить эти две должности. Но Одессу граф искренне полюбил, а потому жить предпочел здесь и даже завещал похоронить себя после смерти именно в Одессе, что и было сделано в 1831 г., несмотря на то, что умер Ланжерон от холеры в Петербурге. Жизнь этого удивительного человека просто поразительна. По количеству военных баталий, в которых он участвовал за 10 лет пребывания во французской армии и 40 лет в русской, вряд ли найдется еще хоть одна реальная историческая личность той эпохи, чьи ратные дела были хотя бы сопоставимы с его. И вместе с тем Ланжерон не был отчужден от политических интриг на высшем государственном уровне, был большим поклонником женской красоты, любил побалагурить в светских салонах, рассказать веселый анекдот, нередко становясь, в свою очередь, персонажем забавных историй. В Одессе это любили и приняли графа приязненно. Родился будущий градоначальник Одессы в 1763 г. в Париже и с юных лет посвятил себя военной службе. Участвуя в войне за независимость США в составе французского корпуса под командованием графа де Рошамбо, Луи-Александр-Андро де Ланжерон, именно таково подлинное имя графа, вернулся во Францию в роли победителя и быстро продвинулся по служебной лестнице, дослужившись до чина полковника. Но революция 1789 г., кстати, принятая Ланжероном в самом начале восторженно (1), вскоре перевернула судьбу молодого талантливого офицера, не пожелавшего смириться с крайностями революционного водоворота. Уже весной 1790 г. он поступил в русскую армию, став участником войны со Швецией. А в декабре этого же года, вместе со своим другом герцогом Ришелье, отличился при взятии Измаила, получив в качестве награды золотую шпагу за храбрость. С того времени Ланжерон участвовал в десятках боевых операций и военных кампаний, не имея в своем послужном списке практически ни одного пропуска хоть сколько-нибудь значительного действия, где пахло порохом и свистели пули. Храбрый и талантливый генерал, он участвовал в сражениях на Дунае и Кавказе, в Голландии и Пруссии, был под Аустерлицем и в "битве народов" под Лейпцигом, отличился со своим корпусом при взятии Парижа и в сражении под Варной. Это был поистине мужественный солдат, которого сама природа наградила даром быть полководцем (2). Но мало кто знал, что этот веселый, пропахший порохом боевой генерал, сотни раз смотревший смерти в лицо, питал слабость к литературному труду и что через пятьдесят лет после его смерти (таково было условие в завещании) мемуары Ланжерона станут подлинным открытием для европейских историков. Многочисленные записки Ланжерона были переданы после его кончины в Архив иностранных дел Франции в Париже и до настоящего момента вызывают бурные эмоции согласия и несогласия у исследователей, имевших возможность познакомиться с ними. Более того, их не решаются публиковать полностью вплоть до наших дней. И дело не только в блестящем остроумии и даже язвительности автора, когда он дает уничижительные характеристики тем или иным государственным и военно-политическим деятелям эпохи Французской революции и наполеоновского режима. Дело в том, что сам масштаб осведомленности Ланжерона относительно нюансов и деталей секретов политической жизни Европы более чем за полвека его карьеры не укладываются в готовые схемы различных исторических воззрений. В полной мере сие касается и отечественной истории. В Россию эти материалы в рукописной копии из шести объемистых томов попали в конце ХIХ в., и хранятся ныне в Петербурге, в бывшей императорской библиотеке (3). Частично они были опубликованы еще до революции (4). Так, например, основная часть сведений о дворцовом заговоре и убийстве Павла I была получена исследователями именно из публикации данной части мемуаров Ланжерона, переведенной на русский язык. Точно также это касается военной операции при Березине и начале заграничного похода русской армии, где корпус Ланжерона сыграл решающую роль. Однако когда дело касается, например, позорного поражения русской армии под Аустерлицем в 1805 г., где Ланжерон был единственным генералом, выступившим против бездарного плана М.И. Кутузова и Александра І дать сражение без должной подготовки и в невыгодных условиях, входят в силу другие оценки историков. Впрочем, однозначного мнения здесь быть не может. Относительно мемуаров Ланжерона знаменитый русский историк А.Г. Брикнер писал: «Ланжерон может считаться весьма талантливым писателем. Не довольствуясь передачей фактов, Ланжерон любит подвергать образ действий исторических лиц строгой критике. При этом у него преобладает некоторая субъективность. Местами в его отзывах о лицах замечается желчность» (5). Впрочем, Ланжерон действительно питал вкус к беллетристике, во всяком случае в юности, о чем свидетельствует изданная в 1789 г. в Париже его комедия в прозе «Предполагаемая дуэль» ( Le duel suppose ). Не менее примечательна судьба другого драматического произведения Ланжерона «Мазаньелло, или революция в Неаполе» ( Mazaniello ou la Revolution de Naples ), изданного в 1819 г. в Одессе в типографии Строительного комитета, но написанная не позднее 1789 года. (6) В личной жизни Александр Федорович был истинным французом. Как писал о нем один из современников: “…к свойственным французам высшего круга любезности присоединил забавную рассеянность, давшую пищу к забавным о нем анекдотам. Он и по смене своей остался на жительство в Одессе и Воронцова фамильярно называл Мишель” (7). Женат Ланжерон был три раза. Его первая жена, Мари-Диане Маньяр де ля Вопалье, умерла в 1790 г., когда Ланжерон находился уже на русской службе. Вторая женитьба состоялась в России в 1804 г. с Анастасией Трубецкой. А вот третья, с очень юной Луизой Бриммер, состоявшаяся в Одессе в 1819 г., сделалась подлинной великосветской сенсацией не только для Одессы и всего края, но и для всей империи. Во всяком случае, после обращения Ланжерона к императору за разрешением столь необычного брака, Александр I не давал такового много месяцев, чем порождал дополнительные слухи и сплетни. Но, дабы не обижать заслуженного генерала, согласился, чем весьма порадовал жениха и удручил тех одесских дам, которые смотрели на эту связь не без зависти и не без ревности (8). Законных детей у Ланжерона не было, но от внебрачных связей имел дочь, умершую в 1816 г., и сына, известного в российской истории Х1Х века под именем Теодора Андро. Кстати, при отставке с поста Новороссийского генерал-губернатора, Ланжерон испросил для своего сына дворянство, чем несколько подсластил горечь ухода. В Одессе граф воплотил в жизнь ряд важных начинаний, сделанных ранее Ришелье, одним из которых было введение порто-франко. При нем же появилась и первая городская газета - "Мессаже де ля Руси меридиональ", было открыто заведение минеральных вод в городском саду, разбит ботанический сад, сыгравший огромную роль в озеленении как собственно Одессы, так и всего края. К числу наиболее значительных деяний Ланжерона в Одессе, без сомнения, можно отнести открытие в 1817 г. Ришельевского лицея, второго в России после Царскосельского. Правда, эту честь с ним по праву разделил тот же герцог Ришелье, лично обратившийся в Париже к Александру I с просьбой разрешить преобразование Одесского Благородного института в лицей. Вместе с тем, собственно речь Александра Федоровича при открытии лицея в Одессе, свидетельствует о том, насколько правильно и точно оценил Новороссийский генерал-губернатор начинания своего предшественника. Произнесенная на французском языке, эта речь, фрагменты которой приводятся ниже в русском переводе, по праву может рассматриваться в качестве одного из эталонов общественной и гражданской позиции высшего руководства огромного южного края. “Молодые питомцы этого лицея, надежда отечества, которого вы будете когда-нибудь украшением, вы видите, что делается для вас, вы благословите без сомнения нежные заботы вашего Государя. Старайтесь заслужить своими успехами внимание ваших наставников, и вы соберете плоды их на том поприще, к которому судьба и воля ваших родителей вас предназначает. Если вы будете призваны на службу под знамена вашего отечества, гордитесь вперед, что будете принадлежать к этой блистательной и непобедимой армии, которая восторжествовала над всею Европою, подвинутою против ее Государя… Если же судьба призовет вас на службу гражданскую, прекрасные правила, почерпнутые в этом заведении, укажут вам, что есть еще и другая слава, кроме славы военной; что человек, которому вверяется жизнь и достояние его сограждан, может достигнуть блестящей знаменитости, исполняя свой долг с тем беспристрастным правосудием, с тою непоколебимою гордостью и с тою строгою добродетелью, которую вы здесь привыкнете любить и исполнять. Наконец, если вам предстоит обязанность обогащать торговлей свое отечество, не забывайте, что честность должна быть ее основанием, что она одна может оправдать богатство, которое вы от нее можете приобрести, стяжая уважение общества, которое составит прочность и счастье вашей жизни”. (9) Между тем особого вкуса к административной работе Ланжерон не испытывал. Это особенно ясно становится на фоне деятельности таких выдающихся политиков своего времени, как его предшественник герцог Ришелье и его преемник граф М.С. Воронцов. Не случайно тогда у современников сложилось следующее мнение относительно Александра Федоровича: "храбрый генерал, добрый правдивый человек, но рассеянный, большой балагур и вовсе не администратор" (10). Однако следует признать, что воплощение в жизнь целого ряда предначертаний Ришелье явилось несомненной заслугой графа Ланжерона перед отечественной историей. Любопытно, что добрый знакомый и любимец Александра Федоровича, Александр Сергеевич Пушкин признавался в одном из своих писем в абсолютной тождественности взглядов на канцелярскую работу, которую Ланжерон испытывал на протяжении всей своей административной карьеры. Так, в письме к Хитровой Пушкин писал: “Я питаю отвращение к делам и к бумагам, как выражается граф Ланжерон.” 
Конечно, граф и сам осознавал, что его политических талантов для управления огромным краем явно недостаточно. Так, уже после своей отставки, Ланжерон писал в 1827 году в записке на имя императора Николая I: "Все земли, мне вверенные, составляли площадь, равную Франции, были населены десятью различными народностями и значительным числом иностранцев; тут встречалось до десяти различных религий, и все они пользовались свободою богослужения. Можно судить по этому об обременявшей меня работе и о полной невозможности ее выполнить..." (11) Впрочем, в целом, граф Александр Федорович оставил после себя в Одессе добрую память. Его дом, со знаменитыми пушками у входа, давший название Ланжероновской улице, долгое время служил одной из ярких одесских достопримечательностей, не говоря уже о тех десятках забавных легенд и анекдотических историй, связанных с жизнью в нем его хозяина. До наших дней сохранилась триумфальная арка, ведшая на дачу графа, именуемая одесситами аркой Ланжерона и открывающая ныне дорогу на пляж его имени. Это память о человеке незаурядном и, несмотря на суровость его жизни, остроумном и обаятельном, который искренне любил Одессу, сделал для ее процветания то, что было в его силах, а потому оставшийся почитаемым для всех последующих поколений одесситов.
1 В это время Ланжерон писал: «Для Франции, казалось, засиял новый день; доброта и благодеяния монарха, чаяния народа, созыв Генеральных штатов – все возвещало полную перемену, которая, навсегда уничтожив допускавшиеся в управлении страной злоупотребления, должна была привести ее к высотам славы и счастья!» - Forneron H . Histoire generale des e migr e s pendant la revolution fran?aise . – P ., 1884, p . 42. 2 Послужной список Ланжерона, среди прочих личных бумаг графа, находится – Одесский государственный историко-краеведческий музей, оп. 1, д. 684. 3 Отдел рукописей Государственной публичной библиотеки им. Салтыкова-Щедрина. – Ф. 73 (Бильбасов В.А. и Краевский А.А.), оп. 1, д. 243, 273-278. 4 См.: Русская армия в год смерти Екатерины II . Из записок графа Ланжерона/ Русская старина, 1895. - №3-5; De la mort de Paul I / Revue Britanniqie , 1895. – Juillet ; в русском переводе: Время Павла и его смерть. – Русская быль. – М., 1908; Цареубийство 11 марта 1801 года. – СПб., 1908. - С. 193-197; Кончина императора Павла І . Из записок графа Ланжерона и Фонвизина. – СПб., 1909; Записки графа Ланжерона. Его седьмая компания в Моравии и в Венгрии в 1805 году/ Военный сборник, 1900. - № 8-12; 1901. - №1-2; Записки графа Ланжерона. Война с Турцией 1806-1812 гг.//Русская старина, 1907. - №5-11; 1908 - №2-4, 6-11; 1909. - № 6-9; 1910. - №7-10; 1911. - № 7-8; Березинская операция в войну 1812 года. Записки графа Ланжерона. Перев. с французской рукописи под ред. Каменского//Изборник разведчика, 1899. - №12. 5 Брикнер А.Г. Князь Г.А. Потемкин. Из записок графа Ланжерона.//Исторический вестник, 1895. - №6. – С.819. 6 Знаменитый французский библиограф Антуан-Александр Барбье во втором издании от 1822-1827 гг. своего “ Dictionnaire des anonymes et des pseudonyms ” прямо указывает на авторство Ланжерона книги, опубликованной в 1819 г. в Одессе: “ Mazaniello ou la Revolution de Naples . Tragedie en cinq actes et en vers. (Par le Comte Alex. Andrault de Langeron, alors gouverneur d'Odessa) S.L. n.a. (Jdessa, de l'impr. du Comite des Constructions, 1819) in 8? 4+187 p. ». В достоверности этих сведений не приходится сомневаться, так как Барбье, умерший в 1825 г., писал это еще при жизни Ланжерона и указывает на то, что в его распоряжении находился экземпляр книги с многочисленными пометками и исправлениями автора. В статье Александра Де-Рибаса «Пушкин и Ланжерон-драматург/ Пушкин. Статьи и материалы. – Вып. 2. – Одесса, 1926. – С. 32-40», несмотря на целый ряд неточностей и, мягко говоря, не совсем справедливых выводов, совершенно верно предполагается, что пьеса написана до 1789 г. Как содержание пьесы, так и слова автора в послесловии о том, что это его первое произведение подтверждают сказанное. 7 Бутурлин М.Д., граф. Записки//Русская старина, 1897. - №2. – С. 21. 8 См.: Полевщикова Е.В., Третьяк А.И. Письма полковника Стемпковского генералу Рошешуару/ Праці державного архіву Одеської області. - Т. 4. – Одеса, 2001. – С. 295. 9 Федоров И. Исторический и торгово-экономический очерк Одессы в связи с Новороссийским краем. – Одесса, 1881. – С. 104-105.. 10 См.: Фадеев А.М. Воспоминания. – Т. 1. – Одесса, 1897. – С. 64. 11 Соображения гр. Ланжерона о необходимости уменьшить обширные пространства генерал-губернаторств. Письмо графа Ланжерона к императору Николаю 1. Одесса, 12 июля 1827.//Русская старина, 1904. - №1. – С.225-230. |
