В политической жизни Европы Северное Причерноморье стало объектом пристального внимания сравнительно поздно, лишь со второй половины ХVIII столетия. Поэтому каких-либо устоявшихся прецедентов международного права относительно этих территорий не было, что особенно проявилось при решении Крымского и Очаковского вопроса. Не случайно поэтому именно в этот период сумела проявить себя целая плеяда блестящих европейских дипломатов и политиков, раскрывших свои способности в нестандартных политических ситуациях. Это относится к таким личностям, как, например, французский дипломат граф Сегюр, английский - Джеймс Гаррис, российский - граф С.Р. Воронцов и многие другие, чьи имена вошли в историю дипломатии благодаря личным качествам, проявленными ими в момент политического кризиса. Изменение геополитического положения Северного Причерноморья в конце ХVIII в. было самым непосредственным образом связано с процессами, проходившими в данный период в Европе. В этом же политическом контексте следует рассматривать и территориальные приобретения России этого времени. Они могли быть осуществлены лишь постольку, поскольку отвечали интересам всего европейского континента. Начало промышленной революции в западноевропейских странах не могло быть осуществлено без притока жизненно важных товаров и сырья из Восточной Европы. А Северное Причерноморье как раз и призвано было стать своеобразным мостом для расширения товарообмена Восток-Запад, Запад-Восток. Причерноморским городам при этом отводилась специфическая роль сердца для того движения, которое, с одной стороны, должно было стимулировать рост товарного производства в восточноевропейских регионах, а с другой, содействовать распределению по морским артериям жизненно важных товаров, и в первую очередь пшеницы, в страны Западной Европы. Благодаря этому обмену, в экономике целого ряда государств, особенно Средиземноморья, был сбалансирован разрыв между развивающейся промышленностью и вызванной этим деградацией сельского хозяйства. Уже с самого начала ХIХ в. Северное Причерноморье стало значительным стабилизатором для нормального функционирования экономики Западной Европы. Так, например, после разорительных революционных и наполеоновских войн покоренная Франция сумела избежать полной катастрофы и начать свое возрождение во многом благодаря значительным поставкам хлеба, шедшим из черноморских портов. Благодаря потоку восточноевропейских товаров сумели реанимировать свою хозяйственную жизнь после вековой стагнации итальянские города, дав экономический стимул для объединительных процессов в период Рисорджименто. Также как и освобождение Греции имело свою экономическую почву в виде интенсивной торговли по Черному и Средиземному морю, в которой греческому купечеству была отведена весьма значительная роль. Специфика получения южным регионом политического пространства, свободного от мелочной регламентации и запретительных мер, стала возможной прежде всего из-за огромных доходов, получаемых казной от черноморской торговли. Сравнивая по пятилетиям цифры экспортных операций, осуществляемых в первой половине ХIХ в., можно сделать поразительный вывод о том, что темпы развития черноморских портов превосходили минимум в три раза все остальные регионы империи. Если в самом начале ХIХ в. удельный вес черноморских портов составлял всего 4,7% от экспорта всей Российской империи [1] , то к 1860 году доля вывоза составляла уже соответственно 35% [2] . Причем, удельный вес вывозимой через южные порты пшеницы, самого ценного товара, был равен 78,2% от всего ее экспорта из страны. В то же время доля импорта, поступавшего через порты Черного моря, не превышала 10% от общегосударственного [3] . О подобном положительном балансе могла только мечтать любая европейская страна. Буквально за считанные десятилетия Северное Причерноморье превратилось в один из самых благополучных и процветающих регионов Европы. Развитое земледелие и садоводство, виноградарство и шелководство, разведение тонкоруких испанских мериносов, дававших лучшую в мире шерсть, неповторимый облик причерноморских городов, выраставших прямо на глазах одного - двух поколений - все это говорило о полнокровной хозяйственной жизни края, где благополучие населения не противоречило интересам местных властей. Единодушные восторженные чувства современников, которым воочию удалось увидеть результаты экономического чуда, совершенного в Крыму и Северном Причерноморье, приводили к поиску аналогичных примеров в других странах, но, не найдя подобных на европейском континенте, обращались к американскому, где не менее бурно развивалась экономика Соединенных Штатов. Вот характерное наблюдение весьма сдержанного и не склонного к преувеличениям американского путешественника Дж.Л. Стефенса, посетившего Одессу в 30-х годах ХIХ в.: “Ни в одной стране мира города не возникают так быстро и не развиваются так стремительно, как у нас, и, возможно, ничто не может быть в этом смысле сравнимо с Буффало, Рочестером, Цинциннати и т.д. Но Одесса выросла быстрее, чем каждый из них, и не имеет в своем облике ничего, что напоминало бы наши новые города” [4] . Действительно, наряду с Одессой, быстрое развитие Херсона, Николаева, Симферополя, Севастополя, Феодосии и других городов юга проходило по стандартам европейской цивилизации, что с выгодной стороны отличало их от городов Америки. Пример Северного Причерноморья стал для Российской империи одним из убедительных доказательств той простой истины, что земля должна принадлежать тому, кто ответственен за ее плодородие, что наемный труд неизмеримо эффективнее для экономики, чем общинный и полу рабский, что свободное функционирование капиталов, нажитых трудом и предприимчивостью, намного действеннее, чем бестелесные инструкции и нормативы. Увы, эти очевидные для цивилизованных процессов нормы были отброшены в ХХ веке, а бывшая “житница Европы” превратилась в свою противоположность. Но будем надеяться на век нынешний. [1] Дружинина Е.И. Южная Украина в 1800 - 1825 гг. - М., 1970. - С. 338. [2] Дружинина Е.И. Южная Украина в период кризиса феодализма, 1825 - 1861 гг. - М., 1981. - С. 184. [3] Там же. - С. 195. [4] Stephens J.L. Incidents of Travels in Greece, Turkey, Russia and Poland. - V. 1. - N.-Y., 1838. - P. 259. |
АРХИВНЫЕ ИСТОЧНИКИ: АРХИВ ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ РОССИИ, Ф. Сношения России с Англией, д. 356,361, 363, 367, 369-373, 378-385, 388, 390-394, 400-406, 408-412, 419-422, 424, 434, 438-441, 451, 457-461, 627-628, 630. ЦЕНТРАЛЬНЫЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ АРХИВ ДРЕВНИХ АКТОВ, Ф. 1261, оп. 1, д. 23, 27, 31, 613, 625, 655, 701, 751, 761, 790, 840, 911, 1035, 1051, 1064-1065, 1070-1071, 1074, 1632-1633, 1637, 1640-1641, 1798-1800, 2345, 2926; оп. 3, д. 723, 1432, 1483. ОТДЕЛ РУКОПИСЕЙ ГОСУДАРСТВЕННОЙ НАУЧНОЙ БИБЛИОТЕКИ им. М.Е. САЛТЫКОВА-ЩЕДРИНА, ф. 73, оп. 1, д. 243, 273, 2235. ГОСУДАРСТВЕННЫЙ АРХИВ ОДЕССКОЙ ОБЛАСТИ, Ф. 2, оп. 1, д. 4; оп. 5, д. 14, 257. ОТДЕЛ РУКОПИСЕЙ И РЕДКОЙ КНИГИ ГОСУДАРСТВЕННОЙ НАУЧНОЙ БИБЛИОТЕКИ им. А.М. ГОРЬКОГО, д. 54, 58, 60, 62. ОДЕССКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ОБЛАСТНОЙ ИСТОРИКО-КРАЕВЕДЧЕСКИЙ МУЗЕЙ, Ф. 1, оп. 1, д. 3, 5, 9, 654-655, 657-659, 684, 687. ОПУБЛИКОВАННЫЕ ИСТОЧНИКИ:
ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПАМФЛЕТЫ
ПРЕССА
СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ
|